«Отец». «Хамбагигуль: Начало». «Свиной нос». «Дом». «Прадед». «Покрытая снегом гора Халла». «Повелитель Ворон». «Политические Речи». «Гора людей, гора мятежников». «Последний день великого лидера». «Сопли». «Электрический свет». «Черви». «Голод». «Морской Краб «Кинги»». «Засуха». «В ожидании дождя». «Монстр». «Стая Воробьев в утреннем свете». «Катание на волнах». «Дух Воды». «Душа матери». «Колыбельная». «Одно ухо». «Зима». «Угли». «Тело обнаженной женщины». «В стиле «Ню»». «Синсок». «Плеврит». «Запись». «Выжженная кожа». «Актиния». «Лилия чистоты». «Любовь моя - Анима». «Нужно высморкаться». И, наконец, «Возвращение домой», когда автор заканчивает свой рассказ и возвращается на остров Чеджу.

Оглядываясь на свою молодость в возрасте 58 лет в 1999 году, Хён Ки Ён не разделяет свою жизнь на главы. Он использует краткие заголовки, которые описывают короткие трех - или пятистраничные отрывки. В 330-страничном произведении  "Одна ложка на этой земле" есть около 150 таких коротких отрывков. Большинство из них очень короткие. Самое длинное  в книге -  это заключительный раздел, "Возвращение домой", который заканчивает новеллу, когда автор уезжает из Сеула и возвращается на остров Чеджу, и насчитывает полных 10 страниц. Произведение Хёна это больше похоже на  серию историй, чем роман, и читается как Коран: вы можете открыть ее на любой странице, прочитать любой отрывок, и узнать мудрость по какой-то случайной жизненной теме. Для писателя Хёна, все темы касаются взросления на острове Чеджу в 1940-х, 1950-х и 1960-х годах.



Во времена неловкой невинности мы ходили в походы по горам, играли в океане и бегали с другими детьми. Были периоды голода, когда Хён описывает засуху и боль в животе. Были бушующие ветры, ливни и чудовища на крыше. Читателей, вероятно, передергивает от отвращения, когда Хён описывает вытягивание ленточных червей из ануса или когда он описывает свое ковыряние в носу; смущаются, когда он пишет о том, как флиртует с обнаженной женщиной за 30; или проливают слёзы, когда автор описывает обезглавливание и резню, которые современное правительство Южной Кореи совершало  против народа Чеджу.

Англоязычный автор переводит слова Хена как «Резня на Чеджу». Википедия называет его «Восстание на Чеджу». Современное Южно-Корейское государство, что неудивительно, использует выхолощенную фразу «События 3 апреля на Чеджу».  Я называю это демократией и движением за свободу в протест фашистам, прототалитарного правительства в Сеуле, которое было заполнено коллаборационистами, саквояжниками, шанхайскими бандитами и подлецами.  Какие бы слова вы ни выбрали, движение продолжалось с апреля 1948 года по май 1949 года и около 30 000 человек были убиты: сожжённые деревни, братские могилы, семьи, бегущие в горы и тому подобные зверства.

Писатель Хён помнит семьи, бежавшие от войск правительства Сеула, жившие высоко в горах, в вечных снегах, которые не могли вернуться в свои дома. Он помнит, что вороны ели трупы. Он помнит разбитые головы. Он помнит оголтелых молодых людей, отправляемых недавно сформированным правительством Южной Кореи, ведущих себя как императорские японские войска в Нанкине и других местах Китая. Награда за отрезанные уши была особенно ужасной.

Хён пережил те времена и рассказывает об этом на сорока, пятидесяти и шестидесяти страницах. Ему было 8 лет, когда все это закончилось. Диктаторы правительства Южной Кореи замели следы, солгали, и только с демократией в конце 1990-х годов людям на Чеджу было позволено открыто оплакивать своих убиенных членов семьи. Современный музей-памятник кровавой бойни, под названием «Парк мира, Чеджу  3 апреля» - это особенно трогательно. В 2006 году президент Южной Кореи Но Му Хен посетил Чеджу и извинился перед гражданами острова за участие правительства в резне.



Книга Хёна – вторая в серии «Библиотека корейской литературы», опубликованной  в издательстве «Дэкли Эрчив» при поддержке Института литературного перевода Кореи. Судя по книгам, переведенным в этом институте, современная корейская литература делится на три категории. В разделе в стиле Кафки, есть безумные, удручающие, темные истории, которые описывают, как пустоту современного южнокорейского общества, самоубийства, смерть и крики гнева. Такие авторы как Ли Ки Хо («По крайней мере, мы можем извиниться», 2009) и Хан Кан («Вегетарианка», 2007) попадают в эту категорию.

В середине находятся истории, как те, что были написаны в 50-х годах «Разбитым поколением» или зрелые произведения таких авторов, как Ким Сын Ок («Записи о путешествии в Муджин», 1964, «Сеул, зима 1964 года», 1965) и Чжан Чжон Иль («Когда Адам открывает глаза», 1990).

В той части литературы, где расположились бабушки и дедушки, группа пожилых людей рассказывает о том, как удивительна была их жизнь, о пути от соломы и придворных построек к стеклу и стали. Они рассказывают о своей молодости, о катаниях на диких американских горках, что в современном демократическом государстве Южной Кореи проходили за последний 71 год, и эти истории всегда включают в себя один или два политических движения. Автор Пак Ван Со ("Кто съел всю шингу?" 1992) является воплощением этой категории произведений. 

Хён Ки Ён в этой последней категории. "Одна ложка на этой земле" (1999) – цикл примерно из  150 коротких историй  про то, как он рос  в сельском Чеджу,  в то время, когда остров еще был довольно уникальным и отличался от остального полуострова Южной Кореи и от новоявленного правительства в Сеуле. Как было сказано про Пак Ван Со, если вы хотите понять ваших бабушек и дедушек, читайте "Одна ложка на этой земле".

Пояснение к названию: Книга начинается со смерти отца Хен, лежащего на смертном одре. Мы получаем нашу первую воображаемую ложку на пятой странице. Хён пишет о своем отце, что «…он опустил свою ложку раз и навсегда…».

Мы узнаём о Ли Токку (이덕구, 李德九), человеке, который стал лидером свободно мыслящих граждан Чеджу, когда они начали протестовать против милитаристских действий нового южнокорейского правительства, не говоря уже о тех американских военных. Писатель Хён описывает смерть Ли следующим образом: "...он распростер руки, и его голова склонилась на бок. С одной стороны его рта и уха, стекала запекшаяся кровь. Его лицо выглядело мирным, как будто он спал. Палач воткнул ложку в карман пиджака, чтобы поглумиться над мертвым человеком, но никто не смеялся...". Кажется, что на этой земле всегда будет, как минимум, одна ложка.

Обратите внимание, что в течение этого времени остров Чеджу был официально под юрисдикцией Американского военного правительства в Корее, и они были, в конечном счете, ответственны за закон и порядок на острове на протяжении всего периода.

Однако, история Хёна уводит нас от происходящих ужасов. Он продолжает подробно останавливаться на вещах, важных для ребенка и подростка: плавание, ловля мелких животных и игры. Он – гид, который ведёт нас через свою юность.

Английская версия книги "Одна ложка на этой земле" была переведена в 2013 году Дженнифер М. Ли и, как уже говорилось, была издана в «Дэкли Эрчив» при поддержке Института литературного перевода Кореи. Английский перевод является упрощенным, с трудными выражениями английского языка 1950-х годов, которые кажутся странными для Кореи. В издании присутствует недопустимое количество очевидных опечаток: две или три штуки на каждые 10 страниц, на протяжении всей книги.

Тем не менее, Хён собирает трогательные картины, зарисовки и воспоминания о сельской молодежи. Мы не можем путешествовать во времени, но мы можем читать хорошо написанные мемуары.

Грегори С. Ивс
Штатный корреспондент Korea.net
gceaves@korea.kr