Всякий раз, когда новости с Севера попадают в заголовки, мир впадает в состояние некоторой нервозности. В особенности те, кто интересуется Кореей, связываются с друзьями и знакомыми по телефону или через интернет всякий раз, когда приходят свежие новости из Северной Кореи, беспокоясь о мире на Корейском полуострове.

Однако в наши дни южные корейцы стали неожиданно равнодушными к этим новостям. Их несколько вялый интерес является следствием не только частых повторений. Несмотря на то, что прошло довольно много времени, многие из них до сих пор сохранили в памяти яркие воспоминания о Корейской войне (1950-1953). Молодое поколение выросло в условиях материального изобилия и погружено в жизнь настоящего времени. Когда их спрашивают о воссоединении, эти молодые люди могут не показывать интереса к теме или даже выражать беспокойство относительно возможных негативных последствий.

В эпоху, когда около 25 000 северокорейских перебежчиков живет среди городской суеты Южной Кореи, поиски взаимопонимания между Севером и Югом все еще остаются трудной задачей. Адаптация к условиям корейского общества является непростой задачей, в особенности для перебежчиков. Более 60 лет разъединения породили различия в образе мысли и жизни, некоторые из которых приводят к недопониманию и социальной розни.

Местный телеканал создал передачу, которая показывает перебежчиков в правдивом свете, предоставляя им возможность выразить свои собственные мысли своим голосом. При помощи хитового шоу Канала А «Я иду, чтобы встретиться с вами» (И-чже ман-на-ро кам-ни-да, позднее сокращенное до И-ман-гап) зрители могут узнать о расхожих заблуждениях относительно Северной Кореи и услышать раскрытые истории о женщинах-перебежчицах, адаптировавшихся к Южной Корее.

«И-ман-гап» впервые вышла в эфир 4 декабря 2011 г. с рассказом об историях нескольких перебежчиц и стала программой продолжительностью три года, собирая зрителей в 23 часа вечером каждого воскресенья. Концепция и стиль были заимствованы у более раннего топового шоу «Мировое ток-шоу», в обиходе называемого Чат с красавицами, впервые вышедшего в эфир на канале KBS 2 и в котором иностранные женщины беседовали о жизни в Корее для иностранца.

Участницы ток-шоу «И-ман-гап» трогательно рассказывают о своем собственном опыте. Их рассказы описывают жизнь на родине и побег глазами женщин, составляющих большую часть перебежчиков и не только заставляют зрителей плакать и смеяться, но также вызывают сильные эмоции у других участников передачи тоже. Слушая безобидные истории о «подсаживании» на южнокорейские «мыльные оперы» или о наслаждении пирожными Choco Pie, зрители видят, что даже северокорейцев не пощадила волна халлю.

Один из участников предположил, что нежность, которая завоевала популярность в Северной Корее посредством телесериалов можно охарактеризовать словом «мёд» или «ча-ги-я» и которая опрокинет систему без какой-либо армии или оружия.

Продюсер шоу Ким Чже Хун заявил, что их цель заключается в том, чтобы показать жизнь обычных людей, рядовых северокорейцев. «Даже участницы из разных городов, Пхеньяна и Хёрёна не знают о различиях в своем образе жизни. Мы надеемся расширить их взаимопонимание, также как и взаимопонимание между Севером и Югом». Он даже признался, что когда он присоединился к шоу он думал, что северокорейцы будут отличаться от него самого, но обнаружил, что эти люди такие же как и он сам, дают волю мечтам, которые держали внутри, в поисках любви и эмоций. Сценарист просто сказал, что «Это шоу являет собой гармонию между Северной и Южной Кореями».

Korea.net посетила студийную запись передачи «И-ман-гап» и побеседовала с участницами Шин Юн Ха, Юн Ах Ён и Ким Чжин Ок.

Даже в наши дни у некоторых южнокорейцев отсутствует интерес к Северной Корее и многие некорейцы испытывают необъяснимые страхи по поводу Северной Кореи. Какие слова мудрости вы адресуете им?

Юн Ах Ён: Ужасна северокорейская диктатура. Земля или страна не плохие. Обычные люди такие же как мы, делятся куском рисового пирога даже когда еды крайне мало.

Ким Чжин Ок: По правде говоря, у людей с Севера не было шанса встретить множество иностранцев и они сами боялись бы их при встрече. Кроме того, с точки зрения Северной Кореи в целом, людей из столицы, Пхеньяна, учат с недоверием относиться к иностранному мнению и хорошо к ним относиться. Поэтому будет здорово, если бы вы могли увидеть разницу между властью и рядовыми гражданами. Это северокорейский народ страдает от угроз.

Шин Юн Ха: Несмотря на то, что думая о Северной Корее легко представлять себе ядерное оружие и угрозы, либо самую страшную диктатуру из когда-либо существовавших, это не так и на самом деле все гораздо иначе, чем кажется на первый взгляд. Даже на Севере дети ходят в школу и рождаются малыши. Просто не смотрите на лидеров, но проявляйте интерес к простым людям.

Жизнь в Северной Корее


Юн: Будучи рожденной и выросшей в Хамчонпук-до (провинция Северный Хамчон), я прожила там 17 лет. Мой отец, будучи рожденным в Китае, находился под постоянным наблюдением. Я была ограничена в выборе внеклассных мероприятий в школе и кроме того существовали ограничения относительно того, чем я мечтала заниматься. Во время нехватки продовольствия в 1998 г. наша семья решила бежать.

Ким: Я пошла в школу в Чонджине, Хамчонпук-до, близ Восточного моря, до наступления 15-летия. Я никогда не чувствовала за собой чрезмерного наблюдения когда росла. Я ощущала свободу делать то, что я хотела и уходила на свидания, не боясь возможных наказаний со стороны учителей. Только перед самым побегом мой отец, который управлял торговой компанией, был обвинен в государственной измене и финансировании революционеров. Каким-то образом нам удалось снять несколько обвинений и заменить смертную казнь 15 годами в трудовом лагере и затем еще больше смягчить наказание в связи с болезнью. Чувствуя опасность, мой отец попросил нас уехать в Китай. Я предложила уехать в Южную Корею, чувствуя себя к людям, живущим здесь благодаря южнокорейским шоу, которые я часто смотрела. Это начиналось как если бы мы поехали на пикник. Однако вскоре мы столкнулись с опасностями после форсирования реки Туманган.

Шин: Я жила в Северной Корее до второго класса средней школы и потому не сохранила существенных воспоминаний в связи с юным возрастом.

Побег

Юн: В Китае я работала в закусочных и на сортировке в очень плохих условиях под постоянно витавшей угрозой быть депортированной в Северную Корею. Я добралась до Южной Кореи в июле 2004 г. Моя мать уже была в Южной Корее. Я стала жертвой торговли людьми и провела шесть лет в Китае, будучи проданной в няньки.

Ким: Мой отец и брат бежали вместе со мной и скитались по Китаю и Юго-Восточной Азии в течение одного года и двух месяцев. На самом деле моему отцу удалось приобрести фальшивый южнокорейский паспорт и он уплыл в Южную Корею на корабле. Чиновники не понимали что он был с Севера до тех пор, пока он сам не заявил об этом и был передан соответствующим органам. Моя мать, у которой не было возможности бежать с нами, получила возможность присоединиться к нам семь лет спустя. Я отправилась в Китай самостоятельно для того, чтобы встретить ее после пересечения реки Туманган.

Шин: Я бежала со своими родителями и сестрой. Мы провели шесть лет в лесах, вдали от любопытных глаз. Моя сестра была моим лучшим и единственным другом. Мы страдали от отсутствия удостоверений личности, жестокого обращения на работе, ложных обвинений в краже и т.д. Однажды нас даже депортировали. Это был ужасный момент, когда мой отец вброд переходил реку Меконг, кишащую аллигаторами для того, чтобы высвободить из кустарника лодку, на которой путешествовала наша семья.  

Адаптация к жизни в Южной Корее

Юн: В социалистическом государстве решения принимаются за тебя твоей страной. Вы пассивно следуете им. Напротив, в капиталистической стране вы должны заблаговременно делать свой собственный выбор, что было тяжело. Присущая рыночной экономике тенденция к конкурентной борьбе также давалась тяжело. Несмотря на то, что я приехала в Южную Корею, когда мне перевалило за 20 лет, по южнокорейским меркам я была сродни новорожденному. Поддержка со стороны государства существенным образом помогла мне стабилизировать мою жизнь, но после перехода в 2008 г. на поденую работу официанткой я почувствовала, что мне необходимы перемены для лучшего будущего. Я смогла поступить в колледж в 2009 г. Я изучала базовые основы южнокорейского общества и жизни в университете Соган. Используя мой заученный китайский, приобретенный во время моего пребывания в Китае, я смогла преуспеть в китайской литературе и медленно адаптироваться к обществу.

Ким: Я мечтала о том, чтобы стать актрисой с тех пор как жила в Северной Корее. Я ощутила силу культуры несмотря на то, что волна халлю захватывала Юго-Восточную Азию, лежавшую на пути во время моего побега. Даже в Корее я размышляла о том, каким образом реализовать свою мечту и я поступила в корейскую среднюю школу. В первый раз я поняла значение слова «адаптация». Я не могла ужиться со своими одноклассниками и испытывала чувство чудовищного одиночества. Я почти сдала вступительный экзамен в колледж для того, чтобы поступить в среднюю школу. К счастью, в средней школе, в которую я поступила, в качестве разновидности внеклассной деятельности имелся театральный кружок и я с удовольствием участвовала в нем. Я поступила в нее как студентка школы искусств, писала оригинальные пьесы и завоевывала награды и все это вместе взятое помогло мне повысить мою уверенность.Мою педагоги рекомендовали Школу исполнительских искусств и медиа университета Чун-Ан. В школе я познакомилась с ныне популярным Ким Су Хюном, когда он был моим младшим одноклассником. Сейчас это кажется мне смешным. Я помню как он наливал мне выпить потому что я была старше его и просил другого юнца отвести его домой.

Шин: Прошло 15 лет с тех пор, как я покинула Северную Корею, будучи учащейся средней школы и поселилась в Южной Корее. Самым трудным было приспособиться к людям вокруг меня. Когда мы только переехали правительственный грант был слишком мал для семьи из четырех человек. Мой отец страдал от клейма северокорейского перебежчика и в течение двух лет не мог устроиться на работу даже батраком. Мы были материально обеспечены, в капиталистическом мире. Мне удалось поступить в Колледж сестринского дела университета Чун-Ан посредством специальной процедуры допуска для перебежчиков. Однако догнать своих сверстников в условиях многих лет напряженной работы под их уздой было нелегкой задачей. Однажды я даже залилась слезами на стоянке после теста. И все-таки мне удалось закончить колледж в прошлом году.  
 

Мечты о будущем

Юн: В настоящее время я мать девятимесячного ребенка, но после того, как он немного подрастет, я хочу гораздо лучше изучить Северную Корею и в будущем стать китайско-корейским переводчиком в соответствии с полученным в колледже образованием. Я уверена, что получу шанс работать в объединенной Корее.
Ким: Несмотря на все невзгоды, я планирую реализовать свою давнюю мечту стать актрисой. Хотя некоторые могут сказать, что поскольку я прибыла с Севера или потому, что я не соответствую стереотипу актрисы это невозможно, я отказываюсь сдавать шансы. Я непоколебима в том, чтобы приложить все свои силы и добиться успеха. Я сыграла роль северокорейского игрока в настольный теннис в фильме 2012 г. «Корея». Он рассказывал о процессе создания объединенной корейской команды по настольному теннису.

Шин: В прошлом году я закончила школу медицинских сестер и хочу вернуться на эту работу когда моя телевизионная карьера подойдет к концу. Я получила большую поддержку во время своего побега из Северной Кореи и хотела бы вернуть свой долг обществу в будущем. Моя роль в «И-ман-гап» привлекла внимание и мне поступают предложения из мира шоу-бизнеса, но я не думаю что это мое призвание.

Грядущее . . .

Привел ли «И-ман-гап» к каким-либо изменениям в представлениях широкой публики о северокорейских перебежчиках?

Ким: Моя кузина работает в южнокорейской компании и была не в силах раскрыть свою истинную сущность. Однако она видела, что ее коллеги наслаждаются шоу и потому она решила пойти на него. Каждый был так напуган тем фактом, что она была из Северной Кореи. Она была удивлена. Они даже хладнокровно спросили ее, из какой провинции она была родом. Таким образом, это был прецедент, который позволил мне почувствовать силу этой программы.
Вы считаете, что северокорейское население хорошо адаптируется к объединенной Корее?

Различия в воспитании ребенка

Ким: Когда люди выясняют, что я с Севера, как правило они спрашивают меня, чувствуют ли северокорейцы, что должны вступать в брак друг с другом, едва взявшись за руки, что совершенно нелепо. Они чувствуют себя свободными встречаться с тем, с кем они пожелают и многие женятся по любви, хотя некоторые все еще вступают в брак по договоренности.


Различия в культуре уличного питания

Ким: Когда занятие начинается в Северной Корее, все студенты встают, когда преподаватель входит в аудиторию. Однако в Южной Корее продолжают свободно общаться друг с другом до тех пор, пока преподаватель не призовет их обратить внимание. К настоящему моменту я тоже настолько адаптировалась, что смотрю в телефон, когда профессор входит в аудиторию.
Различия в воспитании ребенка

Юн: Будучи родителями девятимесячного ребенка, мой муж-южнокореец и я иногда имеем разные взгляды на воспитание ребенка. В Корее все родители стремятся дать своим детям самое лучшее и пытаются соперничать в том, что другие родители предлагают своим детям. Я отличаюсь в этом отношении, поскольку у меня свои собственные подходы, и я следую им даже тогда, когда они отличаются от других родителей. В качестве приоритета я также планирую подготовку к своему выходу на пенсию. Предоставление ребенку своего пространства с тем, чтобы он стал независимым также важно. Помимо этого я не вижу каких-либо других культурных различий. Когда впервые родился ребенок, я ощущала себя растерянной, поскольку я знала только колыбельные из Северной Кореи, которые являются очень идеологизированными, революционными и которые восхваляют клан Кимов. Я была вынуждена покупать южнокорейские сборники колыбельных для изучения, в отличие от южнокорейских матерей, которые знали эти песни изначально.


Есть ли какие-либо мысли относительно того, как правительство могло бы помочь в дальнейшем?

Юн: Правительство оказывает значительную экономическую помощь. Было бы здорово иметь широкий спектр программ для ликвидации разрыва в мировосприятии северного и южного корейского народов.

Ким: Создание вместо множества всевозможных организаций для беженцев одной организации, которая могла бы эффективно помогать нам, было бы замечательной идеей. Центр поддержки переселенцев для северокорейских беженцев Ханавон мог бы начать обучение некоторым практическим навыкам вместо попыток обучить нас базовым навыкам выживания.

Эти люди были вынуждены покинуть свои дома в силу обстоятельств, которые было невозможно преодолеть и которые были вне их контроля. Они все еще сохраняют привязанность к земле и ведут себя с гордостью, как истинные северокорейцы. Однако они также глубоко ценят вновь обретенные свободы здесь, на Юге. Они признательны Южному правительству и благодарны за возможность, которую они имеют и которой лишены многие из их северных соотечественников ― жить полной жизнью в свободной и процветающей корейской стране.

Пэк Хюн, Чжон Хан,
штатные корреспонденты Korea.net
cathy@korea.kr